`
160
СОВРЕМЕННЫЕ ПОДХОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ ПЛЕОНАЗМ В РУССКОМ
ЯЗЫКЕ
Кахарова Нилуфар Нуридиновна
Преподаватель кафедры русского языка и литературы
Кокандский государственный университет
г.Коканд, Узбекистан
ORCID: 0000-0002-4542-4582
https://doi.org/10.5281/zenodo.15600552
Аннотация:
Статья посвящена исследованию феномена плеоназма в русском
языке, его истории и современных подходов к его анализу. Делается вывод о
необходимости дальнейшего комплексного изучения плеоназма, поскольку,
рассматриваемый как явление языковой избыточности, он способен выполнять не
только стилистическую функцию, усиливая выразительность речи, но и служить
отражением определённых когнитивных процессов, влияющих на формирование
смысловых конструкций.
Ключевые слова:
плеоназм, тавтология, языковая избыточность, риторика,
лексическая норма, стилистика, когнитивная лингвистика, нормативность, дефиниция.
Восприятие плеоназма в русской риторике XVIII века формировалось в контексте
теории фигур речи, где он рассматривался как средство выразительности, а не
исключительно как стилистическая ошибка. Георгий Данилевский в своём труде
«Риторика» характеризует плеоназм как «словесное преизлишество» (Маркасова, 2009,
с. 60), что указывает на его тесную связь с феноменом речевой избыточности. В учебных
материалах указанного периода, таких как «Наставление по риторике на примерах
латинских авторов» (1746) и «Курс лекций по риторике, читанных в Нижегородской
семинарии» (1766), плеоназм представляется как фигура речи, не совпадающая с
фигурами мысли, и определяется как процесс «прибавления слов» (Курилова, 2011, с.
188). Однако, несмотря на его статус риторического приёма, уже в этот период
отмечались его потенциальные недостатки. Избыточность могла не столько украшать
высказывание, сколько перегружать его, снижая выразительность текста. По этой
причине авторы риторических трактатов предостерегали от чрезмерного
нагромождения
синонимов
и
рекомендовали
умеренное
использование
плеонастических конструкций (Наставление по риторике, 1764,с. 34). Следовательно, в
XVIII веке плеоназм осознавался как двоякое явление: с одной стороны, он мог
усиливать выразительность речи, с другой – при неумелом применении превращался в
стилистический недостаток.
В XIX веке термин «плеоназм» не был широко распространён в трудах лингвистов.
В трудах Ф.И. Буслаева отсутствует прямое употребление данного термина, однако он
классифицировал сочетание синонимов как «форму тавтологии, называя его
«подобословием» (Буслаев, 1941, с. 180). В свою очередь, А.А. Потебня понимал
тавтологию в более широком контексте, включающем устойчивые словосочетания,
основанные на смысловом удвоении, что иллюстрируется примерами: «рать-сила,
честь-хвала, честьслава» (Потебня, 1968, с. 226). В своих исследованиях он акцентировал
`
161
внимание не только на лексическом дублировании, но и на художественной значимости
подобных конструкций в текстах, особенно в фольклоре. Ученый отмечал, что в
народных былинах избыточность речи не является стилистическим пороком, а,
напротив, выполняет важную выразительную функцию: «Засвистал-то он во весь же
свист…» — подобные формы усиливают экспрессивность и создают особый ритмико-
мелодический строй высказывания.
Анализ работ лингвистов XIX века показывает, что в тот период плеоназм
воспринимался как сложное и разнородное языковое явление, состоящее из нескольких
уровней избыточности. В первую очередь, акцент делался на сочетания синонимов,
порождающих
семантическую
избыточность,
но
зачастую
усиливающих
выразительность речи. Второй тип проявлялся в виде парных именований, таких как
«путь-дорога» или «грусть-тоска», которые, помимо стилистической функции,
способствовали уточнению или расширению смыслового содержания высказываний. В
свете современных исследований, выявляется, что данные речевые конструкции не
только отражают эволюцию языковых норм, но и играют ключевую роль в
формировании когнитивных и коммуникативных стратегий, что подчеркивает
необходимость дальнейшего междисциплинарного изучения феномена плеоназма.
Третий вид плеоназмов включал действительно лишние слова, не вносящие нового
смысла в высказывание. Со временем к плеонастическим конструкциям стали относить
ещё один специфический вид избыточности – сочетания слов исконного и
заимствованного происхождения с одинаковым значением, например, аванс вперед или
экспонат образец. Данные трансформационные процессы в понимании плеоназма
свидетельствуют о его сложной языковой природе и динамическом развитии
концепции избыточности в русском языке
История плеоназма в русском языке уходит корнями в античную риторику, где это
явление уже вызывало неоднозначные оценки: одни считали его стилистическим
недостатком, другие — выразительным средством. В русской традиции термин
плеоназм
впервые появляется в XVIII веке в риторических трудах, где он осмысляется
как фигура речи, служащая украшению текста. В рамках XIX-вековых исследований,
представители отечественной лингвистической школы, такие как Ф.И. Буслаев и А.А.
Потебня, интерпретировали плеоназм как многоаспектное явление, включающее
разнообразные формы избыточности: от скопления синонимичных слов до парных
именований и ненужных лексических элементов. Важно отметить, что в древнерусских
текстах подобные конструкции не считались стилистической избыточностью, а,
напротив, обладали значимыми семантическими и прагматическими функциями. Они
способствовали передаче дополнительных смысловых оттенков и отражали
особенности мышления и культурного контекста эпохи. Что касается плеонастических
конструкций, связанных с заимствованиями, то они фиксируются в русском языке
значительно позже, и их следов в древнерусских памятниках обнаружить не удалось.
Таким образом, эволюция плеоназма показывает, что его восприятие менялось со
временем: от естественного явления, расширяющего семантику текста, до элемента,
требующего осознанного стилистического контроля
`
162
Изучение плеоназма в русском языкознании началось в XIX веке, однако до сих пор
это явление остаётся предметом дискуссий. Лингвисты продолжают сталкиваться с
рядом нерешённых вопросов, касающихся его места в современной системе языка.
Одной из ключевых проблем является разграничение плеоназма и тавтологии: хотя оба
явления связаны с избыточностью, их границы остаются размытыми. Также
актуальным остаётся вопрос классификации плеоназма, поскольку он проявляется на
разных уровнях языка — от лексического до грамматического. Кроме того, существует
проблема нормативности: одни плеонастические конструкции закреплены в языке и
воспринимаются как естественные, тогда как другие считаются стилистически
неудачными или ошибочными. В поисках решений этих вопросов лингвисты
продолжают исследовать механизмы функционирования плеоназма в речи, его влияние
на выразительность текста и его восприятие носителями языка.
Вопрос разграничения плеоназма и тавтологии остаётся одним из ключевых в
лингвистических исследованиях. Некоторые учёные рассматривают их как схожие
явления языковой избыточности, другие же видят между ними родо-видовые
отношения. В ряде случаев эти понятия не дифференцируются вовсе, что усложняет их
точное определение. Однако ещё в XIX веке Ф.И. Буслаев предложил разграничение
различных видов избыточности, вводя термины
тожесловие
(повторение
однокоренных слов) и
подобословие
(сочетание синонимов) (Буслаев, 1941, с. 180). В XX
веке А.П. Евгеньева предложила дополнительный критерий для различения этих
явлений, указывая на синтаксическую основу тавтологии: «она чаще строится на
подчинительных связях, тогда как плеоназм основан на отношениях однородности»
(Евгеньева, 1963, с. 101). Очевидно, что плеоназм определяется наличием конструкций,
включающих семантически близкие, но не совпадающие по значению элементы. Это
отличие от тавтологии, где происходит полное повторение одного и того же смысла,
подчёркивает уникальную риторическую функцию плеоназма. Такой приём позволяет
не только усиливать эмоциональное воздействие высказывания, но и создавать
дополнительные смысловые нюансы, что делает его важным инструментом в
формировании выразительной и динамичной речи.
В российской лингвистике по-прежнему отсутствуют четкие и универсальные
критерии для различения тавтологии и плеоназма, что обусловлено недостаточной
проработанностью комплексных исследований на материалах русского языка. Этот
факт приводит к методологической неоднозначности при анализе стилистических
особенностей текстов. С учетом развития современных методов анализа, таких как
корпусная лингвистика и когнитивно-семантические подходы, перспективным
является интеграция междисциплинарных исследований, направленных на выработку
четких критериев, позволяющих более точно дифференцировать данные явления и
применять их в практике языкового анализа. Отдельные аспекты функционирования
плеоназма получили детальное изучение в рамках структурно-семантического подхода,
где анализируются его грамматические, стилистические и семантические особенности.
Так, исследования О.Я. Ляховецкой (1985, с. 101–105) демонстрируют, как
плеонастические конструкции варьируются в зависимости от структурных
особенностей языков, а работы М.К. Тутаришевой (2013, с. 64–69) посвящены изучению
`
163
аффиксального плеоназма в разносистемных языковых моделях (Тутаришева, 2013, с.
64–69). Данные исследования позволяют выявить общие закономерности
функционирования плеоназма в языке, однако они не дают окончательного ответа на
вопрос о его нормативности или стилистической оправданности. Таким образом, хотя
плеоназм активно изучается в грамматическом и структурно-семантическом аспектах,
его оценка с точки зрения языковой нормы остаётся открытой проблемой
Современные лингвистические исследования демонстрируют многообразие
подходов к определению плеоназма, что связано с его сложной природой и
пересечением с понятием тавтологии. Исторически плеоназм нередко отождествлялся
с тавтологией, особенно в работах лингвистов XIX века, таких как Ф.И. Буслаев и А.А.
Потебня, которые рассматривали его как одну из разновидностей тавтологии. Однако
со временем сформировались различные теоретические концепции, позволяющие
выделить несколько ключевых подходов к его дефиниции.
Первый подход продолжает рассматривать плеоназм как разновидность
тавтологии, сосредотачиваясь на его лексической избыточности. Второй подход,
предложенный Д.Н. Ушаковым, Ж. Марузо и Л.И. Василевской, трактует плеоназм как
более широкое явление, в состав которого входит тавтология как частный случай.
Третий подход исходит из понимания плеоназма как самостоятельного языкового
феномена: либо как стилистического приёма усиления выразительности (О.С. Ахманова,
В.А. Виноградов), либо как лишнего повторения слов без функциональной
необходимости (Т.В. Жеребило, БТС). Разные подходы объясняют его как результат
языковой избыточности, как стилистическое средство или как самостоятельную
языковую структуру, что подчёркивает необходимость дальнейшего изучения его
функциональной и семантической природы.
Современные лингвистические исследования показывают, что плеоназм всё реже
рассматривается как разновидность тавтологии. Это указывает на явную тенденцию к
их разграничению как самостоятельных языковых явлений. Если ранее эти термины
нередко использовались взаимозаменяемо, то сегодня наблюдается стремление к более
точному определению границ каждого из них. Тавтология всё чаще трактуется как
повторение однокоренных слов, тогда как плеоназм — как смысловая избыточность,
возникающая в результате дублирования значений.
В лингвистике одним из наиболее распространённых подходов к определению
плеоназма является его интерпретация как широкой языковой категории, включающей
различные виды избыточности, среди которых тавтология занимает подчинённое
положение. Такой взгляд впервые был представлен в «Толковом словаре русского
языка» Д.Н. Ушакова и впоследствии получил развитие в ряде работ по лексической
семантике и стилистике, где тавтология определяется как «разновидность плеоназма, а
само явление характеризуется как оборот речи, содержащий однозначные или
дублирующие друг друга слова, например:
спор был долгий и продолжительный
»
(Толковый словарь русского языка, 2000, с. 201). Однако словарная статья не содержит
строгих аргументов в пользу такой классификации, что не мешает этой концепции
получать дальнейшее развитие в лингвистических исследованиях. Подобный подход
отражает попытку систематизировать различные формы языковой избыточности, но
`
164
оставляет открытым вопрос о границах между тавтологией и плеоназмом, поскольку
оба явления могут проявляться на разных уровнях языка и выполнять различные
функции в коммуникации.
Современное понимание плеоназма как самостоятельного языкового явления
основано на его ключевых признаках и специфике функционирования, что отражено в
энциклопедических, толковых и аспектных словарях, а также в актуальных
исследованиях языковой избыточности. Анализ лексикографических источников
показывает отсутствие единой дефиниции плеоназма в лингвистике, что обусловило
формирование двух основных подходов. Первый рассматривает плеоназм как широкую
категорию, включающую тавтологию как частный случай, а второй — как
самостоятельное языковое явление, обладающее специфическими функциями в речи.
Данные концепции продолжают сосуществовать в научном дискурсе, что подтверждает
сложность и многогранность изучаемого явления, требующую дальнейших
исследований и систематизации.
Выявлены ключевые характеристики плеоназма, среди которых избыточность,
повторение семантически близких слов, многословие и нетождественность
повторяемых компонентов. Результаты исследования свидетельствуют о том, что
плеоназм проявляется на разных уровнях языковой системы – лексическом,
грамматическом и текстовом. На лексическом уровне он выражается в повторе
синонимичных элементов, на грамматическом – в избыточных морфологических
показателях, а на текстовом – в избыточных синтаксических конструкциях,
используемых для усиления выразительности, а его оценка варьируется от
стилистически оправданного выразительного средства до ошибки, нарушающей нормы
речи.
Таким образом, плеоназм продолжает оставаться актуальной темой в современной
лингвистике, требующей дальнейшего комплексного изучения. Особую значимость
представляет его роль в коммуникации, художественной речи, а также в прагматических
и когнитивных процессах. Перспективными направлениями исследований являются
уточнение критериев разграничения плеоназма и тавтологии, анализ его
нормативности и роли в различных дискурсивных практиках, а также рассмотрение его
эволюции в контексте современных языковых изменений.
References:
Используемая литература:
Foydalanilgan adabiyotlar:
1.
Буслаев, Ф.И. (1941).
Историческая грамматика русского языка
. М.; Л.: Изд-во АН.
2.
Кахарова, Н. Н. (2023). Научная идентификация тавтологии как стилистического
приема в русском языке. Интернаука.–2023, 34-2.
3.
Кахарова, Н. Н. (2023). К Вопросу Об Изучении Плеоназмов И Тавтологий С
Исторической Точки Зрения. Central Asian Journal of Literature, Philosophy and Culture,
4(9), 120-124.
4.
Nuridinovna, K. N. (2025). THEORETICAL ASPECTS OF THE STUDY OF LEXICAL UNITS"
`
165
TAUTOLOGY" AND" PLEONASM" IN MODERN RUSSIAN. Web of Humanities: Journal of Social
Science and Humanitarian Research, 3(4), 146-151.
5.
Kakharova, N. N. (2025). ON THE ETYMOLOGY AND DEFINITION OF THE CONCEPTS"
TAUTOLOGY" AND" PLEONASM" IN LINGUISTICS. Web of Humanities: Journal of Social Science
and Humanitarian Research, 3(5), 43-48.
6.
Курилова, Е.П. (2011). Риторические практики в российском образовании XVIII
века.
Вестник Московского государственного университета. Серия 19. Лингвистика и
межкультурная коммуникация
, 2011, 3, 185–190.
7.
Литературная энциклопедия: в 11 т. Т. 8 / гл. ред. А.В. Луначарский (1934). М.:
Коммунистическая академия.
8.
Лихачев, С.В. (2018). Коммуникативные аспекты функционирования гибридных
текстов.
Коммуникативные исследования
, (3 (17)), 47-65.
9.
Ляховецкая, О.Я. (1985). Грамматические особенности плеоназма в славянских
языках.
Славянское языкознание
, 1985, 5, 101–105.
10.
Маркасова, Л.Г. (2009).
Воспитание риторического мастерства: учеб. пособие
. М.:
Флинта.
11.
Наставление по риторике на примерах латинских авторов (1764). СПб.: Академия
наук.
12.
Русский язык: Энциклопедия (1997). (2-е изд., перераб. и доп.). Под ред. Ю.Н.
Караулова. М.: Большая Российская энциклопедия.
13.
Толковый словарь русского языка (2000). (Т. 2). Под ред. Д.Н. Ушакова. М.: Изд-во
«Астрель».
14.
Тутаришева, М.К. (2013). Аффиксальный плеоназм в грамматических системах
разносистемных языков.
Вестник Чеченского государственного университета
, 2013, 3,
64–69.
