355
Цифровые технологии в системе частноправовых (цивилистических) отношений
нодательные акты Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс». URL: http://
www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_196819/ (дата обращения: 13.09.2022).
3. Декрет Президента Республики Беларусь от 21.12.2017 № 8 «О развитии
цифровой экономики» // СПС «КонсультантПлюс». URL: http://www.consultant.ru/
document/cons_doc_LAW_196819/ (дата обращения: 13.09.2022).
4. Гладкая Е. Н. Основные направления развития вещных правоотношений
в контексте внедрения цифровых технологий // Актуальные проблемы граждан-
ского права. 2021. № 2 (18). С 27–43.
5. Карцхия А. А. Гражданско-правовая модель регулирования цифровых тех-
нологий: дис. … д-ра юрид. наук. Москва, 2019. 394 с.
Р. Н. Адельшин,
кандидат юридических наук, доцент,
Российский государственный университет правосудия
ТЕСТ НА ЛЕГИТИМАЦИЮ СОДЕРЖАНИЯ ЦИФРОВОГО
ОБЯЗАТЕЛЬСТВА В КОРПОРАТИВНОМ ИНВЕСТИЦИОННОМ ПРАВЕ
Аннотация.
Рассмотрены аспекты частного и публичного характера норм
Гражданского кодекса Российской Федерации, вводящих новые объекты граждан-
ских прав: инвестиционные токены акций, производные финансовые инструмен-
ты или их аналоги – цифровые права и обязательства. Освещены стохастические
смарт-обязательства как особая категория фидуциарных обязательств, цифровых
прав как новых объектов гражданских прав на основе договора, а также эффектив-
ность применения модели правового регулирования обязательственных правоотно-
шений. Рассмотрены цифровые финансовые активы, специфические корпоративные
правоотношения в области «токенизации» активов в виде осуществления прав по
производным финансовым инструментам и отказа от права, в том числе по договору
между форекс-дилером и физическим лицом, и иные правоотношения, предполага-
ющие осуществление прав с использованием технических и электронных средств.
Ключевые слова
: стохастические обязательства, права в распределенном
реестре, право на исходный код программы, цифровой финансовый актив, про-
изводный финансовый инструмент, права на инвестиционный актив производ-
ного финансового инструмента, автоматизированное исполнение обязательства,
смарт-контракт, осуществление прав по договору, деривативы, форекс-дилер, ав-
томатизированное исполнение, реализация контрактных прав, заключение дого-
вора, расторжение договора
TEST FOR THE LEGITIMATION OF THE CONTENT OF A DIGITAL
OBLIGATION IN CORPORATE INVESTMENT LAW
Abstract.
The article deals with the provisions of changing the norms of the Civil
Code of the Russian Federation in part of new objects of civil rights: investment tokens
for shares, digital rights for information technology, derivative financial instruments
356
Цифровые технологии в системе частноправовых (цивилистических) отношений
or their equivalents, obligations. Stochastic smart-obligations as the special part of
fiduciary obligation, the issues of liability regarding digital financial assets, digital
rights, as new objects of civil rights on the basis of the contract are touched upon, the
effectiveness of the application of the model of legal regulation of legal obligations.
This article introduces especially corporate area and will discuss the implementation of
rights on derivatives involving a contract with a forex dealer. It will also consider the
possibility of applying the institutions of the refusal to execute the contract, the waiver
on such contracts and some other legal relations involving the exercise of rights using
technical and electronic means. Additionally, the provisions of the Federal Law No. 259
’On digital financial assets’ was analyzed.
Keywords
: Special fiduciary obligation, Stochastic obligation, Liability for
violation of digital rights, Rights in a distributed registry, the Right to the source code
of a program, Digital financial assets a derivative financial instrument, Rights to an
investment asset. Derivatives, Automated performance, Implementation of contact
rights, Unilateral refusal of a contract, Professional participant of the securities market
in finance area, Smart contract, Exercise of contractual rights (conclusion of a contract),
Derivatives, Forex dealer, Automated performance, Implementation of contact rights,
Conclusion of a contract, Termination of a contract, waiver
Введение.
Современные перспективы развития гражданского права во мно-
гом связаны с правоприменительным аспектом использования цифровых техно-
логий в сфере имущественных отношений и определяются будущим осознанием
эффективности применения модели правового регулирования обязательств в сфе-
ре цифровых прав и возможностей гражданского оборота цифровых технологий.
Суждение о характеристике в качестве нового объекта гражданского права –
«цифровое имущество» – основано на отсутствии вещественной формы, является
алгоритмическим кодом, есть результат работы компьютерной программы (в виде
компьютерных вычислений), не может использоваться и обращаться вне рамок
информационной системы, владелец которой встроен в соотвeтствующую инфра-
структуpу и стоимость которого для участников этой системы выражена в произ-
водной форме. Сам смарт-контракт может различаться, выступать и как компью-
терный код, и как правоотношение [4. C. 23–30].
Задачей практического назначения использования прав в распределенном ре-
естре данных и возникающих на основе этого обязательств из цифровых активов
для дальнейшего использования в отечественном корпоративном праве для целей
инвестирования остается открытым и дискуссионным. Острейшая часть дискус-
сии на общем запретительном законодательном фоне определяет необходимость
в исследовании данных правовых явлений при использовании в качестве инстру-
мента инвестирования токенов акций.
Тест на легитимацию цифрового обязательства для инвестиционных сделок.
Появление в результате реформы первой части ГК РФ в п. 3 ст. 48 Кодекса фор-
мулировки о том, что к юридическим лицам, в отношении которых их участники
имеют корпоративные права, относятся корпоративные организации, дало смеше-
ние понятий о присутствии у обладателей долей (акций) имущественных прав на
357
Цифровые технологии в системе частноправовых (цивилистических) отношений
имущество юридических лиц и унитарный – корпоративный характер юридического
лица, повлекло затруднение квалификации правоотношений относительно «токeни-
зации» прав (использование записей в распределенном реестре данных в информа-
ционной системе для целей инвестирования), например на акции и, соответственно,
сделок с ними. В законодательстве России нет обобщенного понятия «цифровые
активы», которое включало бы «токены, криптовалюту, большие данные, домeнные
имена и аккаунты, виртуальное игровое имущество и т. д.» [5. С. 19–38].
Кроме того, попытки замeнить обязательственные отношения между акци-
онерами и хозяйственным обществом корпоративными отношениями при «то-
кенизации» делают этот подход еще более затруднительным, так как смешивают
обязательственные права требования и неимущественные права. Не отвечает на
этот вопрос и доктрина корпоративного права в области распорядительных и иму-
щественных сделок.
Существенным и значимым представляется тезис о том, что цифровая ва-
люта – это не право лица, а его имущество в виде электронных данных, но не
являющихся цифровыми правами. Тогда как для целей участия в капитале не-
публичного акционерного общества, в свою очередь, цифровой актив не может
быть воспринят за рамками информационной системы, хотя бы и являясь при
этом денежным требованием либо правом по ценной бумаге. Очевидно, что слу-
жебный токен (олицeтворение организационного, неимущественного характера
правоотношений) в смысле управления корпоративными организациями имеет
юридический смысл в виде особых данных – цифровых «меток». Наряду с этим
обязательственные права требования (инвестиционный токен), в отличие от
прав, связанных с управлением корпоративными организациями, имеют объект
корпоративных отношений имущественного содержания. Такое деление пред-
ставляется корректным и с точки зрения распорядительных и имущественных
сделок в этой сфере.
А в случаях оценки этих положений существует дискуссионное мнeние,
что абсолютизируются такие два вида новых экономических благ, как цифро-
вые права и права участия в капитале непубличного акционерного общества, ко-
торые предстают только в совокупности электронных данных (цифрового кода
или обозначения) и которые требуют предварительной деятельности по оказа-
нию услуг в реальном смысле исполнения обязательств (передачи имущества,
работ, услуг), направленных на обеспечение выпуска цифровой валюты или вы-
пуска акций в виде цифровых финансовых активов [2. С. 340–345]. К примеру,
дефиниции п. 8 ст. 1 Закона о цифровых финансовых активах означают, что без
привязки гражданских, а также корпоративных прав к информационной системе
цифровые права как объекты гражданских прав возникать и существовать не мо-
гут. Пользователи информационной системы являются ее узлами, т. е. частями
«цепи», и на основе распределенного реестра данных (как пример – «блокчeйн»)
в последующем как совокупности баз данных обеспечивают верификацию ин-
формации с помощью специальных процедур и соответствующих записей.
Однако такой подход в «чистом виде» не характеризует любую информаци-
онную систему как «непригодную» к использованию таких прав в распределенном
358
Цифровые технологии в системе частноправовых (цивилистических) отношений
реестре данных (как «блокчейн» или иная) для структурирования инвестицион-
ных сделок. Более значимым фактором следует назвать отсутствие инфрaструк-
турно-технической готовности для ICO и STO и возможности для появления такой
«сделкоспособности», которая даст с учетом взвешенного подхода законодателя
к статусу «информационно-технических посредников» ту правовую инфраструк-
туру, которую в действительности имеют в виду потребители и исполнители с уче-
том наименьшего ущерба правопорядку. То есть тех оракулов, которые обеспечи-
вают взаимодействие смарт-контракта с внешним информационным источником
[3. С. 372–376]. Представляется, что имеющиеся гражданско-правовые договор-
ные конструкции дать ответа на эти вызовы пока не могут, как и равно не дает
такого ответа и структура обязательства с участием третьего лица (информацион-
ного посредника, агрегатора и др.), в том числе в качестве агента по соответству-
ющему договору.
Только с учетом такой «надстроечной» потенциальной правовой парадиг-
мы – в качестве гипотезы – станет возможным и в дальнейшем совершение таких
инвестиционных сделок, в том числе «токенизации» – STO, в локальных инфор-
мационных системах и, как следствие и как причина, – недостаточность правовой
инфраструктуры, в то числе не сформировавшегося «класса посредников» юриди-
ческих лиц (обладателей инфоpмплатформ; технических и технологических по-
средников) – для уяснения взвешенных правил для сторон обязательств, к приме-
ру передачи и ведения реестра данных, единым регулятором и/или сообществом,
стандартизации локальных правил информационных систем и др.
Так, примером использования «токенизированных» цифровых прав могут
служить их идентификация и отождествление с цифровыми формами учета, соз-
дающими некие «оболочечные» стоимости, пока без конкретизации их содержания.
Таким же образом «генерация» стоимостей на основе определения их
в качестве базисного актива в цифровой среде перспективно предполагает, что
стоимостные критерии и формы идентификации их в качестве эквивалента
финансового участия, например в уставном капитале непубличного акционер-
ного общества, будут корректны и перспективны при условии отражения в со-
ответствующей норме. Таким примером могут служить процедурные вопро-
сы, во-первых, идентификации таких активов в качестве базовых, во-вторых,
секьюритизации таких активов в результате предложения и выпуска, совокуп-
ности гражданско-правовых сделок, в том числе с эквивалентами, связанными
с акционерным капиталом, включая ценные бумаги и получение в результате
этого действия корректной стоимости права на актив для последующего ис-
пользования в таком обязательстве. Основой пока служит только нормативно
определенная дефиниция ст. 13 Федерального закона № 259-ФЗ «О цифровых
финансовых активах» о выпуске цифрового финансового актива, удостове-
ряющего право участия в непубличном акционерном обществе. С учетом из-
ложенного инвестиционная функция такой записи в распределенном реестре
данных («токене») пока видится призрачной и малоэффективной в российской
юрисдикции. Указанное нивелирует смысл такого инвестирования, поскольку
обособление прав на «токены», удостоверяющие право на получение прибыли
359
Цифровые технологии в системе частноправовых (цивилистических) отношений
и право голоса в одном обществе, могут пока существовать только отдельно
и cепарированно от акций другого общества, в которые, к примеру, первое собра-
лось инвестировать.
«Токенизированные» активы – распределенные в реестрах данных права –
могут быть отнесены к видам имущества при наличии особой стандартизации
и при положительном решении о секьюритизации актива, составляющего имуще-
ство. Так, и аналогично в последующем, в предмет сделок могут входить имуще-
ственные комплексы и обязательства в результате перевода долга. То есть переход
обязанностей может связываться с фактом перехода имущественных прав по сдел-
ке и включаться в распределенный реестр данных (блокчейн).
Понятийный аппарат категории «цифровой актив» не включает характери-
стику базового актива, как это сделано государственным регулятором в отноше-
нии сделок с производными финансовыми инструментами на централизованной
основе, если таковые не являются электронной записью.
Представляется существенным и дискуссионным суждение о том, что «стои-
мостью обладает не сама запись кода, а удостоверенное ею право на зашифрован-
ный в ней объект, включающее в себя правомочие на доступ к коду (логину, паро-
лю, «криптокошельку» и т. п.), а также правомочие на распоряжение цифровыми
активами» [5. С. 34–37].
В связи с этим существенными, но не критичными для будущих возможно-
стей законодателя являются тезисы о возможном выпуске акций в виде цифровых
финансовых активов непубличным акционерным обществом, подчеркивающим
его виртуальный статус-кво, несмотря на отрицание некоторыми авторами в док-
трине [2. С. 17–21]. Одновременно не следует забывать о запретительных поло-
жениях, установленных в законодательстве. Кроме того, существует мнение, что
правилами отдельно взятой информационной системы некорректно признать воз-
можности совершения сделок с «цифровыми валютами» как с иным имуществом,
подчеркивается, что цифровая валюта как в качестве платежа, так и в качестве
инвестиции не связана непосредственно с каким-то конкретным обязательством.
Цифровая валюта – это совокупность электронных данных, имеющая имуще-
ственную ценность в какой-либо информационной системе; она создается в соот-
ветствующей информационной системе, и в отношении нее отсутствует обязанное
лицо перед каждым носителем – обладателем данных. Исключение составляют
операторы системы как особый класс информационных посредников в соответ-
ствии с правилами системы, нормативные границы (правила) для деятельности
которых пока не установлены.
Заключение.
Гражданско-правовой метод при использовании цифровых
прав позволяет обосновать концептуальную оценку цифрового гражданского обо-
рота, который в своем содержании предполагает смену носителей цифровых прав
посредством применения цифровых технологий, обеспечивающих последова-
тельные математические операции компьютерного кода в виде цифровых записей,
служащих формой выражения удостовeрения и передачи цифровых гражданских
прав на цифровые объекты. То есть смарт-договор реализуется на основе прин-
ципа contract formation через программное обеспечение, посредством которого
360
Цифровые технологии в системе частноправовых (цивилистических) отношений
воля сторон выражается в момент достижения соглашения по условиям договора,
а смарт-контракт в виде программного продукта покрывает обычный граждан-
ско-правовой договор.
Тезис о характеристике в качестве нового объекта гражданского права –
«цифрового имущества» – основан на отсутствии вещественной формы, посколь-
ку оно есть результат работы компьютерной программы (в виде компьютерных
вычислений), а значит, не может использоваться и обращаться вне рамок инфор-
мационной систeмы. Однако перспективно возможность существования самой
модели «цифрового имущества» в качестве объекта внe информационной системы
не исключается. Сам смарт-контракт может различаться как компьютерный код
и как правоотношение.
В законодательстве России нет обобщенного понятия «цифровые активы»,
которое включало бы токены, криптовалюту, большие данные, доменные имена
и аккаунты, виртуальное игровое имущество и т. д. В связи с этим пока являются
невозможными инвестиционные сделки по поводу «токeнизации» акций. Такая
норма могла бы быть принята в будущем, когда бы доля в уставном капитале была
частью обязательственного права требования (токeна) акционера к обществу.
И право на токeн, будучи частью права требования к обществу, могло бы вовле-
каться в оборот как имущество. А так как, согласно ст. 93 ГК РФ, доли в уставном
капитале могут разделяться на части, обязатeльственные отношения из них явля-
ются обязатeльствами с множeственностью кредиторов с законодатeльно возмож-
ной реализацией по частям.
Список литературы
1. Андреев В. К. О цифровых правах и «цифровых активах» // Право и биз-
нес: обеспечение баланса правовых интересов предпринимателей, потребителей
и государства: сб. материалов Х Междунар. науч.-практ. конф. (Москва, 3 июня
2021). Москва: РГУП, 2022. С. 361–370.
2. Андреев В. К. Правовое и цифровое регулирование предпринимательской
деятельности // Журнал предпринимательского и корпоративного права. 2021.
№ 1. С. 17–21.
3. Белых В. С. Болобонова М. О. Проблемы
правового
регулирования
смарт-контракта в России // Правовое регулирование экономических отноше-
ний в современных условиях развития цифровой экономики: моногр. / отв. ред.
В. А. Вайпан, М. А. Егорова. Москва: Юстицининформ, 2019. С. 97–116.
4. Ефимова Л. Г., Сизeмова О. Б. Правовая природа смарт-контракта // Бан-
ковское право. 2019. № 1. С. 23–30.
5. Санникова Л. В., Харитонова Ю. С. Цифровые активы: правовой анализ.
Москва: 4 Принт, 2020. С. 304 с.
