39
Цифровые технологии в системе уголовно-правовых отношений
Список литературы
1. Апостолова Н. Н. Искусственный интеллект в судопроизводстве // Северо-
Кавказский юридический вестник. 2019. № 3. С. 135–141.
2. Буряков П. Н. Искусственный интеллект и «предсказуемое правосудие»:
зарубежный опыт // Lex russica. 2019. № 11. С. 79–87.
3. Колоколов Н. А. Компьютер вместо судьи – арифметика вместо души
// Уголовное судопроизводство. 2019. № 3. С. 3–7.
4. Попова И. П. Автоматизация уголовного процесса: зло или благо для обще-
ства? // Мировой судья. 2019. № 11. С. 3–14.
5. Сушина Т. Е, Собенин А. А. Перспективы и риски использования искус-
ственного интеллекта в уголовном судопроизводстве // Российский следователь.
2020. № 6. С. 15–21.
6. Черниговская Т. М. Цифровизация и человечность // Global Woman Media.
2020. URL: http://eawfpress.ru/presstsentr/news/glav/nauka/tatyana-chernigovskaya-
tsifrovizatsiya-i-chelovechnost/ (дата обращения: 17.09.2022).
7. Kehl D., Kessler S. Algorithms in the criminal justice system: Assessing
the use of risk assessments in sentencing. URL: http://nrs.harvard.edu/urn-3: HUL.
InstRepos:33746041 (дата обращения: 17.09.2022).
8. Polloni C. Police prédictive: la tentation de ‘dire quel sera le crime de demain’.
2015. URL: https://www.nouvelobs.com/rue89/rue89-police-justice/20150527.RUE 9213/
police-predictive-la-tentation-de-dire-quel-sera-le-crime-de-demain.html
9. Щелконогова Е. В. Цифровые технологии и уголовное право: вопросы вза-
имодействия // Вестник Югорского государственного университета. 2021. Вып. 1
(60). С. 105–110.
Н. В. Бушная,
кандидат юридических наук, заведующий кафедрой
общегуманитарных и юридических дисциплин,
Ставропольский филиал
Московского педагогического государственного университета
В. В. Кудинов,
кандидат педагогических наук, доцент,
Ставропольский филиал
Московского педагогического государственного университета
РИТОРИКА ЗАКОНОДАТЕЛЯ В ВОПРОСЕ ИЗЪЯТИЯ
ЭЛЕКТРОННЫХ НОСИТЕЛЕЙ ИНФОРМАЦИИ И КОПИРОВАНИЯ
С НИХ ИНФОРМАЦИИ ПРИ ПРОИЗВОДСТВЕ СЛЕДСТВЕННЫХ
ДЕЙСТВИЙ
Аннотация.
Электронные носители информации, их изъятие и копирование
с них сведений, имеющих непосредственное значение для расследования престу-
плений, являются лакмусом современных тенденций цифровизации, масштабного
40
Цифровые технологии в системе уголовно-правовых отношений
использования IT-технологий в различных сферах, в том числе лицами, совершающи-
ми общественно опасные деяния с использованием указанных технологий. В статье
анализируется взгляд законодателя в вопросе механизма приобщения электронных
носителей информации, имеющей непосредственное отношение к расследованию
преступления, результаты восприятия нововведений правоприменительной прак-
тикой, нуждаемость положений закона в совершенствовании.
Ключевые слова
: информационное общество, электронный носитель инфор-
мации, изъятие электронных носителей информации, копирование информации,
цифровизация, доказательственное значение, использование специальных знаний,
участие специалиста
THE RHETORIC OF THE LEGISLATOR ON THE ISSUE OF THE SEIZURE
OF ELECTRONIC MEDIA AND COPYING INFORMATION FROM THEM
DURING INVESTIGATIVE ACTIONS
Abstract.
Electronic media, their seizure and copying of information directly relevant
to the investigation of crimes from them are a litmus of modern trends in digitalization,
large-scale use of IT technologies in various fields, including by persons committing
socially dangerous acts using these technologies. The article analyzes the legislator’s
view on the issue of the mechanism of introducing electronic media directly related to the
investigation of a crime, the results of the perception of innovations by law enforcement
practice, the need for improvement of the provisions of the law.
Keywords
: Information society, Electronic media, Seizure of electronic media,
Copying of information, Digitalization, Evidentiary value, Use of special knowledge,
Participation of a specialist
Информационное общество, цифровизация, информационные технологии –
символы современного мирового и российского поступательного развития в сторону
технического прогресса, направленного на взаимодействие общества и государства
посредством технологий беспроводной передачи информации, искусственного ин-
теллекта, возможности использования электронных платежных систем. Современные
технологии буквально проникли в каждую сферу жизни общества, взаимодействия
населения с органами власти, оказывая важное, а порой, решающее воздействие
при принятии тех или иных решений в повседневной жизни и профессиональных
областях [1. P. 2517]. Правовая сфера в этом вопросе не является исключением.
Одной из тенденций цифровизации юридической деятельности является появление
смарт-контракта, основанного на технологии блочных цепей (блокчейн), исполь-
зование информационных технологий в различных видах судопроизводства, в том
числе уголовно-процессуального.
Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации
на 2017–2030 годы определяет основные ориентиры в механизме формирования
общества знаний, возврата от так называемого клипового мышления к научному,
образовательному уровню восприятия окружающего мира [12].
Отдельные из принципов указанного нормативного акта коррелируются со
смысловым наполнением, сутью уголовного судопроизводства и выражаются
41
Цифровые технологии в системе уголовно-правовых отношений
в обеспечении требований законности и разумности при проведении всех действий,
связанных с получением информации о физических и юридических субъектах;
гарантированности со стороны государства защищенности интересов российских
граждан в информационной сфере.
Обеспечение национальных интересов, стратегических национальных ори-
ентиров в развитии информационного общества корреспондируют международ-
но-правовым актам, в частности, Окинавской хартии Глобального информацион-
ного общества, ставящей IT-технологии определяющим фактором формирования
и развития общества двадцать первого века [10].
Цифровизация всех сфер жизнедеятельности общества и государства, необ-
ходимость использования цифровых ресурсов в праве, рост киберпреступности,
сохранение важной для расследования преступлений информации на электронных
носителях вынуждают законодателя на ответную реакцию в виде новелл, регламен-
тирующих информационно-цифровую составляющую уголовного судопроизводства.
Неизменным остается постулат о необходимости создания действенной системы
гарантий прав участников уголовного судопроизводства по всевозможным вопро-
сам, связанным с IT-технологиями.
Федеральный закон от 27.12.2018 № 533-ФЗ [5] видоизменил механизм нор-
мативного регулирования в вопросах появления и использования в производстве по
уголовным делам сведений, полученных с электронных носителей, добавив в ст. 164
УПК РФ ч. 4.1, а также введя новую норму 164.1. При этом из ст. 182 и 183 УПК
РФ, регламентирующих, соответственно, производство обыска и выемки, были ис-
ключены части, содержавшие нормативные руководства по изъятию электронных
средств и копированию с них информации.
Ключевым при анализе и толковании новелльных установлений является
термин «электронный носитель информации». И здесь возникают определенные
трудности ввиду отсутствия в уголовно-процессуальном законе легального опреде-
ления, значимого именно для понимания такого объекта как составного компонен-
та системы доказательств. Безосновательно было бы утверждать, что российское
законодательство и система национальных стандартов не содержат каких-либо
терминов, имеющих отношение к рассматриваемому вопросу. Например, УК РФ
дает понятие компьютерной информации, Национальный стандарт РФ ГОСТ Р
7.0.8–2013 «Система стандартов по информации, библиотечному и издательскому
делу. Делопроизводство и архивное дело. Термины и определения» [11] так же, как
и Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информацион-
ных технологиях и о защите информации» [7], обращаются к категории «электронный
документ». Однако интересующий нас термин содержит только ГОСТ 2.051–2013
«Единая система конструкторской документации (ЕСКД). Электронные документы.
Общие положения (с Поправкой)» [3], представляя его как материальный носитель,
используемый для записи, хранения и воспроизведения информации, обрабатываемой
с помощью средств вычислительной техники. Такая дефиниция перечисляет общие
свойства без относительно и применительно к сфере уголовного судопроизводства,
уделяющей особое внимание вопросам допустимости доказательств. Такая правовая
неопределенность, в конечном итоге, может сказываться на результатах расследо-
вания и формировании доказательственной базы при расследовании преступлений.
42
Цифровые технологии в системе уголовно-правовых отношений
Законодателю следует сосредоточить внимание на данном вопросе, что позволит
исключить в правоприменительной практике возникновение ситуаций, нивелиру-
ющих результаты доказательственной деятельности следователей, дознавателей.
Здесь следует согласиться с одной из точек зрения, делающей акцент на ключевое
в содержании разрабатываемого понятия, а именно, на значимость получаемой
информации для формирования доказательственной базы, а не на технические
характеристики [4. С. 40].
Указанные выше нововведения сделали акцент на деяниях, затрагивающих
предпринимательство. Предпринимательская деятельность является важным ком-
понентом реализуемой национальной политики в силу значимости возлагаемых
функции. Стратегия развития малого и среднего предпринимательства в Российской
Федерации на период до 2030 г. [9] определяет функционал предпринимательства,
имеющего целеназначением развитие интеллектуальной экономики, улучшение
ее отраслевой структуры, обеспечение высоких показателей занятости населения.
Придавая особую значимость сфере предпринимательства, законодатель за-
крепляет гарантии защищенности от неправомерных действий должностных лиц
в рамках уголовно-процессуальной деятельности, в частности, ч. 4.1. ст. 164 УПК
РФ, закрепляет правило, запрещающее изъятие электронных средств без достаточ-
ных на то оснований. В следующей статье законодатель не забывает упомянуть об
исключительных обстоятельствах. Речь идет о постановлении о назначении судебной
экспертизы в отношении указанных объектов либо вынесенном судебном решении,
предполагающим производство анализируемого процессуального действия.
Конструктивно непростым видится третье исключение в силу концентрации
сразу нескольких исключающих возможности изъятия указанных носителей инфор-
мации: их владелец не уполномочен на хранение и использование информации либо
имеется альтернатива для ее использования в преступных целях или возможны утрата,
изменение имеющейся на носителе информации, если будут проведены действия
по ее копированию. В последнем утверждении вывод делает не сам следователь,
а специалист. С данным суждением следует согласиться, поскольку действительно
работа с техническими средствами, электронными носителями информации не
проста, а требует специальных знаний, в противном случае, неумение или незнание
технически верных действий может привести к утрате доказательственной базы.
Правильный подход законодателя к регламентации правил, требований по вовлече-
нию в сферу уголовно-процессуальной деятельности информации с электронных
носителей, могущей быть преобразованной в доказательства, напрямую обуслов-
ливает качество расследования, решение задач уголовного судопроизводства.
Анализ перечисленных исключений свидетельствует о сложности восприятия
для толкования и, самое главное, апробации правоприменителем анализируемых
положений. Несомненно, появление таких положений неоднозначно было воспринято
учеными-процессуалистами и представителями правоприменительной практики.
Например, если речь идет о владельце электронного информационного средства,
который не имеет соответствующих полномочий по ее хранению и использованию,
то необязательно, с нашей точки зрения, что данные средства находятся у него
в силу совершения им противоправных действий. Противоположной точки зрения
43
Цифровые технологии в системе уголовно-правовых отношений
придерживается В. Ф. Васюков [2. С. 11], высказывающий именно этот аргумент
как ключевой для данного исключения.
Предусмотренный п. 1 ч. 1 ст. 164.1 УПК РФ запрет на изъятие носителей
информации электронного формата вызывает сомнение в возможности априори
возникновения подобной ситуации.
Проведение любой экспертизы предполагает наличие объектов исследования,
а не обратную последовательность, когда следователь выносит постановление,
а потом ищет то, что будет исследоваться. Аналогично и в случае электронных
доказательств: первично – изъятие носителя информации, вторично – вынесение
постановление о назначении экспертизы, т. е. последнее может появиться в рамках
уголовного дела уже тогда, когда проведено соответствующее следственное действие
и изъят носитель информации, который в дальнейшем может выступать объектом
экспертного исследования.
Второе исключение, предусмотренное п. 2 ч. 1 той же нормы уголовно-процес-
суального закона, вызывает неоднозначное толкование, что напрямую сказывается
на формировании правоприменительной практики, демонстрирующей разноплано-
вый подход к восприятию данной нормы. В каких случаях должно быть вынесено
судебное решение, на основании которого может быть проведено процессуальное
действие, сводящееся к изъятию электронных носителей информации? Решение
суда носит «персонифицированный» характер относительно непосредственно
носителя информации или касается следственного действия, которое предполага-
ется производить с разрешения суда? Эти и многие другие вопросы, возникающие
в уголовно-процессуальной деятельности правоохранительных органов, нередко
либо создают препятствия для эффективного производства расследования, либо
впоследствии приводят к признанию полученной информации недопустимой.
В этом вопросе интересной видится пояснение Конституционного Суда РФ об от-
сутствии необходимости вынесения отдельного специального судебного решения
для производства экспертизы, если изъятие абонентских устройств производилось
в соответствие со всеми процессуальными требованиями. Если участники процесса
не согласны с какими-то решениями или действиями должностных лиц, они могут
их обжаловать в общем порядке, предусмотренном ст. 125 уголовно-процессуаль-
ного закона [8].
Еще один вопрос, требующий внимания: распространяются ли установленные
запреты на доследственную проверку сообщения о преступлении либо приобре-
тают юридическую силу уже в рамках возбужденного уголовного дела? Согласно
Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 ноября
2016 г. № 48 [6], рассматривая поступившие жалобы на постановление о возбуж-
дении уголовного дела, судом реализуется функция контроля, заключающаяся
в проверке законности и обоснованности процессуальных действий, проведенных
в ходе проверки сообщения о преступлении, обратив внимание на выполнение всех
требований закона по изъятию электронных носителей информации. Такая рекомен-
дация позволяет сделать вывод о возможности производства таких процессуальных
действий до начала деятельности в рамках возбужденного уголовного дела и, сле-
довательно, юридической силе установленных запретов на самом первоначальном
этапе уголовно-процессуальной деятельности.
44
Цифровые технологии в системе уголовно-правовых отношений
Риторика законодателя в отношении электронных носителей информации
предполагает две составляющие: изъятие этих самых носителей и копирование с них
информации. Изъятие, в свою очередь, требует соблюдение следующих условий:
производство обусловленного обстоятельствами уголовного дела следственного
действия и участие специалиста. Относительно последнего возникает вопрос: так
ли необходимо привлечение сведущего лица в каждом случае проведения указан-
ного процессуального действия? Возможно то, что данная норма является чрезмер-
ной, не требующей привлечения специальных знаний и умений в каждом случае
возникновения такой потребности. Считаем, что законодателю следует дополнить
уточнением анализируемую норму о привлечении специалиста, когда по мнению
следователя этого требует сама ситуация, что будет согласовываться с положени-
ями закона о самостоятельности следователя как лица, ведущего расследование
преступления.
Копирование информации представлено в двух вариациях: при изъятии элек-
тронного носителя и без такового. В последнем случае следователю предоставлено
право самостоятельного копирования информации в ходе следственного действия.
Данный случай, на наш взгляд, требует дифференцированного подхода в зависимо-
сти от сложности устройства электронного средства, содержащего необходимую
информацию, с учетом обязательного исключения, уверенности, что данное дей-
ствие не несет вреда расследованию. Отталкиваясь от данных факторов, должен
решаться вопрос о привлечении лица, сведущего в этом вопросе, что согласуется
с п. 3 ч. 1 ст. 164.1 УПК РФ, указывающей на необходимость получения мнения
специалиста о запрете изъятия, поскольку это может привести к утрате или изме-
нению интересующих следствие сведений.
Копирование информации, производимое при изъятии электронного носителя,
не коррелируется с нормами ч. 2 ст. 82 УПК РФ и содержит противоречия. Указанное
положение закона обращает внимание на производство действий по копированию
информации локационно, а именно в помещении органа предварительного рассле-
дования или в здании суда, тогда как в ч. 2 ст. 164.1 такое уточнение отсутствует.
Аналогичное рассогласование встречается и при толковании случаев запрета ко-
пирования информации: ч. 2 ст. 164.1 содержит отсылку к п. 3 ч. 1 этой же нормы,
тогда как ч. 2.1 ст. 82 УПК РФ указывает на дополнительный запрет копирования
сведений, если это будет препятствовать расследованию преступления. Объединяя
все перечисленные случаи, получаем расширенную версию запретов копирования
информации. Какая норма подлежит применению в данных обстоятельствах: общая
или специальная либо следователь должен учитывать все исключения, перечислен-
ные законодателем? Ответ на этот вопрос остается открытым.
Внимание законодателя должен привлечь вопрос о формировании соответству-
ющей нормы с точки зрения конструктивного подхода. Семантика ст. 164.1 УПК РФ
была бы более звучной при перестроении ее частей. На наш взгляд, по смыслу со-
держательной части правильней видится следование от общего к частному: первично
описание порядка изъятия электронных носителей информации и копирования с них
информации, а затем переход к тем запретам и ограничениям, которые в нынешней
редакции содержатся в ч. 1 указанной нормы. При таком изменении ч. 2 и 3 станут,
соответственно, 1 и 2, а ч. 1 будет завершать нормативную конструкцию.
45
Цифровые технологии в системе уголовно-правовых отношений
Таким образом, пристальный анализ действий законодателя по внедрению
регламентации относительно электронных носителей информации свидетельствует
о необходимости доработки, модернизации, корректировки действующих положе-
ний, приведения ряда статей УПК РФ в соответствие друг с другом для исключения
неоднозначной апробации в правоприменительной практике и, напротив, форми-
рования ее единообразия.
Список литературы
1. Васюков В. Ф. Особенности изъятия электронных носителей информации
при производстве следственных действий: новеллы законодательства и проблемы
правоприменения // Криминалистика: вчера, сегодня, завтра. 2019. № 2. С. 8–14.
2. ГОСТ 2.051–2013 «Единая система конструкторской документации.
Электронные документы. Общие положения (Введен в действие приказом
Федерального агентства по техническому регулированию и метрологии от 22 но-
ября 2013 г. № 1628-ст). URL: https://docs.cntd.ru/document/1200106864?ysclid=l6u
kykj7gg126409827
3. Григорьев В. Н., Максимов О. А. Понятие электронных носителей информа-
ции в уголовном судопроизводстве // Вестник Уфимского юридического института
МВД России. 2019. № 2 (84). С. 33–44.
4. О внесении изменений в статьи 76.1 и 145.1 Уголовного кодекса Российской
Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный
закон от 27 декабря 2018 № 533-ФЗ // Российская газета. 29 декабря 2018. № 295.
5. О практике применения судами законодательства, регламентирующего осо-
бенности уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской
и иной экономической деятельности: Постановление Пленума Верховного Суда РФ
от 15 ноября 2016 г. № 48 // Российская газета. 24 ноября 2016. № 266.
6. Об информации, информационных технологиях и о защите информации:
Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ // Российская газета. 29 июля
2006. № 165.
7. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Прозоровского Д. А.
на нарушение его конституционных прав статьями 176, 177 и 195 УПК РФ:
Определение Конституционного суда РФ от 25.01.2018 № 189-О. URL: https: www.
ksrf.ru (дата обращения: 11.08.2022).
8. Об утверждении Стратегии развития малого и среднего предприниматель-
ства в Российской Федерации на период до 2030 года (вместе с «Планом меро-
приятий («дорожной картой») по реализации Стратегии развития малого и сред-
него предпринимательства в Российской Федерации на период до 2030 года»):
Распоряжение Правительства РФ от 02.06.2016 № 1083-р (ред. от 30.03.2018) // СПС
«КонсультантПлюс». URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_199462/
(дата обращения: 11.08.2022).
9. Окинавская хартия Глобального информационного общества // Дипло-
матический вестник. 2000. № 8.
10. Система стандартов по информации, библиотечному и издательскому делу.
Делопроизводство и архивное дело. Термины и определения: национальный стандарт
46
Цифровые технологии в системе уголовно-правовых отношений
РФ ГОСТ Р 7.0.8–2013 (утв. приказом Федерального агентства по техническому ре-
гулированию и метрологии от 17 октября 2013 г. № 1185-ст). URL: https://docs.cntd.
ru/document/1200108447?ysclid=l6ukecn684210777985 (дата обращения: 11.08.2022).
11. Стратегия развития информационного общества в Российской Федерации
на 2017–2030 годы: Указ Президента РФ от 9 мая 2017 г. № 203 // Собрание зако-
нодательства Российской Федерации. 2017. № 20. Cт. 2901.
12. Balashova А. Action Plan For Using Digital Evidences When Investigating Drug
Marketing Via The Internet, Instant Messengers And Crypto markets / А. Balashova,
V. Vasyukov, O. Efremova, G. Gasparyan // Jour of Adv Research in Dynamical & Control
Systems. 2019. Vol. 11. Spesial Issue-08. Pp. 2517–2524.
Ю. В. Быстрова,
доктор юридических наук, доцент,
Орловский государственный университет имени И. С. Тургенева
Е. Е. Быстрова,
студент Банковского колледжа
Среднерусский институт управления, филиал Российской академии
народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ
В. С. Изотова,
магистр,
Орловский государственный университет имени И. С. Тургенева
ТАКТИКА ПРОИЗВОДСТВА ВЕРБАЛЬНЫХ И НЕВЕРБАЛЬНЫХ
СЛЕДСТВЕННЫХ ДЕЙСТВИЙ ПРИ РАССЛЕДОВАНИИ
КИБЕРПРЕСТУПЛЕНИЙ
Аннотация.
В статье рассматриваются актуальные проблемы, возникающие
при расследовании киберпреступлений. Исследована система средств, с помощью
которых совершаются данные виды преступных деяний: электронная почта, файловые
архивы, видеоблоги, носители информации (персональные компьютеры, ноутбуки,
оптические диски, умные часы, смарт-браслеты, смартфоны и т. д.). Предложено
оптимальное сочетание вербальных и невербальных методов, способствующих
быстрому раскрытию и расследованию рассматриваемых деяний.
Ключевые слова
: компьютерные преступления, киберпреступления, ком-
пьютерные средства, компьютерные технологии, вербальные и невербальные
следственные действия
TACTICS OF VERBAL AND NON-VERBAL INVESTIGATIVE ACTIONS
IN THE INVESTIGATION OF CYBERCRIMES
Abstract.
The article discusses the current problems arising in the investigation of
cybercrimes. The system of means by which these types of criminal acts are committed is
investigated: e-mail, file archives, video blogs, information carriers (personal computers,
laptops, optical disks, smart watches, smart bracelets, smartphones, etc.), an optimal
combination of verbal and non-verbal methods that contribute to the rapid disclosure and
investigation of the acts in question is proposed.
